Ему тридцать один год. Он ищущий и пишущий. За короткую прозу в 2005 году получена премия «Дебют».Евгений Попов, возглавивший тогда премию сказал ему следующее:

«Снегирев пытается работать “поверх барьеров” авангардизма, “чернухи”, лакировки, самолюбования, макабра, попсы и прочей мути. Что ему, большей частию, удается. Писать такие короткие реалистические (извините, критики, за выражение) рассказы трудно, но весело. Окружающая нас жизнь своим обилием сюжетов, безобразий и нежности тому вполне способствует. Я рад, что Александр это, кажется, тоже понимает.»

 

Затем последовало много публикаций в журналах «Знамя», «Октябрь».   Написаны четыре книги — «Как мы бомбили Америку» (2007), «Нефтяная Венера» (2008), «Моя малышка» (2009), «Тщеславие» (2010). Впереди пятая, которую он сейчас пишет. Его читать просто и сложно, так же как дышать, жить, рожать детей и умирать. Воздух свободы, пороки, слезы и счастье — всё это сливается у него в водоворот событий и рождает сюжеты про всех и про каждого. Он не боится быть смешным и не стесняется грустить. Для него нет пограничных состояний и слова — нет, всё стерпит бумага. Он — Александр Снегирёв. Обо всём этом и многом другом мы поговорили с Сашей.

 

ART: Саша, добрый день! Скажите, что сейчас происходит в вашей писательской жизни сегодня, пишете ли что-то новое? Если не секрет, о чем будет книга?

Снегирев: Книга будет про любовь и смерть. Про инцест, путешествие в подземный мир и умопомрачительные ласки тамошней повелительницы.

 

ART: Если взять ваши четыре вышедшие книги, то какая несомненно ближе? Какую вы для себя считаете знаковой?

Снегирев: Знаковой я ещё не написал. Всё, что я пишу отражает меня, мою натуру, ценности, мятущуюся душу. Мне свойственно трагикомическое восприятие жизни, это есть и в «Как мы бомбили Америку» и в «Нефтяной Венере» с «Тщеславием» и в рассказах. Люблю, чтобы смех сквозь слёзы.

 

ART: Насколько ваши герои автобиогрофичны? Или есть принципиальное различие между вами и ними?

Снегирев: Я пишу только о себе: о своих чувствах, восприятиях, о своей любви, своей ненависти, своей жизни и смерти. Мне часто говорят, что я пишу поверхностные тексты. Я ужасно расстраиваюсь. Я ведь копаюсь в себе и в других, пристально вглядываюсь в мир. Но возможно мир мой мелок, это не бездонный океан, а жалкий пожарный прудик, мутную воду которого я принимаю за космос.

 

ART: Берясь за новое произведение вы загодя выстраиваете сюжет или он приходит по ходу написания?

Снегирев: Если я начал писать, значит в голове есть план. Один из художников-импрессионистов, забыл кто именно, когда его упрекали в том, что он слишком быстро пишет свои картины, отвечал, что он сначала очень долго всё обдумывает, а потом быстро воплощает. Я тоже долго обдумываю и быстро пишу, но потом долго правлю. Даже после выходы книги правлю, потому вторые и третьи издания отличаются от первого. В голове конечно есть сюжет, но хорошая история тащит автора за собой и только дурак откажется от такого зова и будет тупо идти по заранее намеченной тропинке. Как Наполеон говорил: «Ввяжемся, а там посмотрим».

 

ART: Герои ваших книг наполнены не столько врожденной мудростью, сколько приобретенной жизненной философией? На ваш взгляд, что важнее или может быть это одно и тоже?

Снегирев: Лично я умом не блещу, но знаю, если умеешь смеяться над собой, то шансы быть идиотом сокращаются. Мне нравятся юродивые, шуты, я считаю, что мудрость доступна только таким людям. Только дистанция ко всему, умение насмехаться над святынями и плясать на могилах позволяет видеть истину. И героев своих я стараюсь наделять такими качествами. Я бегу от высокомерия в литературе, не пыжусь знаниями на страницах собственных книжек, не сыплю цитатами, мои персонажи редко цитируют мыслителей античности и апеллируют к художникам Возрождения. Я избавляюсь от высокомерия в тексте с маниакальной сталинской педантичностью. Я кривляюсь и ёрничаю, потому что пишу об ужасно серьёзных вещах, о самых для меня главных вещах. Ведь о серьёзном нельзя писать серьёзно иначе вся серьёзность превратится в потны и пафос. И знаете, что интересно? То, что мне кажется грустным и трагичным, многие воспринимают, как шуткование и юмор. В «Тщеславии» много такого. Эй, ребята, услышьте, я ведь пишу о смерти и страданиях… Мне интересно говорить о серьёзном, используя пограничные темы и образы, писать о том, о чём почему-то писать не принято. Ведь радуга возникает на границе дождя и ясного неба. Нет лучшего обрамления бриллиантам, чем грязь. А иначе ароматы цветов превратятся в чугун, а солнечные зайчики — в позолоту на куполах.

 

ART: В «Тщеславии» главный герой ради славы пошел на многое, вы бы так смогли?

Снегирев: Я всё-таки сочинитель, хотя кое-что из содеянного моими персонажами могу и сам провернуть. Я не благородный рыцарь, представления о морали у меня свои собственные. Я считаю, что человек должен выполнять своё предназначение: призван убивать — убивай, призван предавать — предавай, призван к святости будь святым. Мир ведь держится на противоречиях, убери тень и свет пропадёт. Впрочем, я тих и смиренен. Почти всегда.

 

ART: Как вы оцениваете нынешний авторитарно-олигархический строй России и республик СНГ? Комфортно ли творческому человеку развиваться в таких условиях? Какая среда для писателя естественна?

Снегирев: Уровень культуры и просвещённости низок. Но растёт. Интернет позволяет увидеть, прочитать, изучить то, что раньше было недоступно. Россия вообще вдохновляет. Тут у людей в голове такое творится, что только успевай записывать. На Украине, кстати, то же самое.

 

ART: Кого из коллег-писателей считаете сортаниками по оружию либо братьями по духу?

Снегирев: Достоевские мне близок. Я сейчас пишу житие Венедикта Ерофеева, его я могу считать братом по духу. Двоюродным братом. Его юродивое паясничание мне понятно. Мне близки его представления о многогранности истины.

 

ART: Политика издательств в России вас устраивает? Или есть какие-то значительные недочёты?

Снегирев: В России издают много всякой литературы, коммерческой и артхаусной. Недочёт в том, что отдельные рассказы часто некуда приткнуть. Журналов, печатающих рассказы маловато.

 

ART: Вопрос относительно Америки (в плоскости книги «Как мы бомбили Америку). Нужна ли она человеку с постсоветским, российским (иже с ними) менталитетом? Чему она может научить нас?

Снегирев: Америка — это римская империя наших дней. Америку боятся и ненавидят, вожделеют и мечтают разрушить. В Америке всё доведено до качественного предела: юридическая система, управление государством, армия, все сферы искусства. Америка совершенный механизм, который однажды начнёт давать сбои. Америка — сложно устроенная страна с огромным потенциалом. В Америке каждый может стать миллионером или звездой, это и делает эту страну передовой. В Америке все под колпаком государства, это неприятно. Впрочем, я родину больше люблю.

 

ART: Риторический вопрос — нужно ли писать вообще и каково это — быть писателем в России? Можно ли существовать на писательские гонорары? Нужны ли людям книги сегодня?

Снегирев: Писать нужно, если удовольствие получаешь. А больше писать незачем. Писать надо ради того, чтобы хоть изредка хлопнуть себя по коленке со словами, «Ай да Пушкин, а да сукин сын!» Я от писательства балдею. В России писатели всегда пророки. Других пророков в России нет.

На гонорары существовать конечно можно, всё зависит от тиражей и продаж. Можно даже разбогатеть. Впрочем, мне пока разбогатеть не удалось. Книги — это интересные истории, байки, развлечение, они будут нужны всегда. В том или ином виде.

 

ART: Что из последнего прочитанного, услышанного или просмотреного произвело на вас впечатление?

Снегирев: Фильм «Меланхолия» мне понравился своей бескомпромиссностью и изящным устройством. Выходка норвежского господина Брейвика весьма экстравагантна, невольно задумаешься об удивительном устройстве человеческой души.

 

ART: Спасибо за интервью и что пожелаете нашим читателям?

Снегирев: Желаю Вашим читателям получать от жизни удовольствие теми способами, которые читателям знакомы и доступны. И желательно, эти способы совершенствовать, чтобы не топтаться на месте.

ART: Творческих Успехов!

Беседовал: А.Пролетарский.