Пять месяцев назад, когда я делал интервью с Олегом Нестеровым, он мне поведал про парня из города Железногорск, что в Красноярском крае. Как он тогда выразился, Петров обладает «душой Башлачева и харизмой Депардье, человек очень глубокий, на первый взгляд очень мрачный, но в тоже время тонкий, по сути светлый»(https://artmageddon.net/archives/3130). Еще меня до глубины поразили тогда слова Нестерова, что именно за Петрова у него персональная ответственность перед Россией, да и не только перед Россией. Минуло время, пришла весна 2012 года, и стало проясняться сказанное, когда 24 апреля «Снегири» выпустили дебютную пластинку Петрова «Девушка и смерть». Собственно эти две составляющие и довлеют во всех восемнадцати песнях альбома, которые нанизаны на скелет сути повествования огрызками плоти, то ли истерзанной, то ли пахнущей фатальностью весны, когда выход всегда за гранью дозволенного. Социум в песнях петрова стоит ширмой и стеной раздора, в который лирический герой, как Буратино сует свой нос и посредством этого и формирует мировоззренческий багаж, который тревожит его ежесекундно, напоминая, что экзистенция важнее курса валют и политических саммитов. Живой и сейчас, поющий, даже скорее проговаривающий о смерти то, что может о ней думать живой человек, которые переступил порог выбора между «там» и «здесь». Он выбрал жизнь для того, чтобы сказать окружающим, что здесь «миллионы двуногих грешных набравших сил продолжили свой марш». И всё равно, какой марш, миллионов или меньшего порядка, главное жизнь не топчется, а течёт, преломляясь изменениями.

Петров - Девушка и смерть.

Он нашептал этими песнями на ухо ветру о том, что всё неверно, все перевёрнуто, но в выборе между «быть» и «не быть» склоняешься все-таки к первому варианту. Петрова будет трудно слушать обывателю потому, что слова то болезненные и страшные, как болючие инъекции и капельницы, голос режет полости лезвием и цепляет когтем, а порой походит на звук бензопилы. Выживший мясник метущихся душ, пришедший пропеть о том, что трепет внутри важнее, и всегда достойнее бороться, а сдаться успеем всегда. Даже в «Чупакабре» он как-то с голосовой мелодичнской искринкой произносит, что мы все умрем. И ведь чувствуется, что это именно сейчас понарошку, что у Лёши мыслимая фига в кармане при произнесении этих слов, и тянется рука поставить примитивный бессознательный фейсбучный лайк под такими словами. А почему? Да потому что говорить с такими интонациями подобные слова может только переборовший и прошедший, растворивший нелепость в жажде познания радости, снизошедшей в одночасье. Петров вырван из контекста той циничной эпохи, в кою мы все живем. Он выступил в одночасье лакмусовой бумажкой, так как конкурентов нет на нише того, что говорится из его уст. Они ему и не нужны, так как он ловит рифмы в углах больниц и зрачках постигших страдания, абстрагируясь при этом от ежедневного оголтелого бега по кругу. И прав он конечно про самых лучших девушек, они так и поступают, прячут глаза и не ищут наград, оставаясь в тени и творя именно жизнь, а не стыдную ширму каждодневного распада. Этот альбом Петрова, как и тексты того же Юрия Мамлеева, пробирается через тьму и липкие смрадные стены к свету и переполнению бытием. В частности, я словил себя на мысли в какой-то момент, что именно рассказ Мамлеева «Дневник индивидуалиста» чем-то близок альбому Петрова. Там нет, ребятушки, рунета и паутины пустых комментариев, там есть комната и стул, пыльные мысли и борьба за выживание. И кропотливая собирательность с фиксацией до мелочей всех признаков жизни. Такой альбом был совсем немыслим, но он вышел и это уже счастье. Концентрированная истина отдельного наблюдателя. Да пребудет с ним сила.

Текст: А.Пролетарский.