Да, это странная формация. Она глубокая в плане метафизики,  а в альбомах ныряет глубоко. В ней нет ничего от унылого формата говнорока и невнятных рефлексий. Это психоделическая галерея мертвых образов и живых теней, которые хаотически сосуществуют.  Первый полноценный альбом «Решето» они выпустили в 2012 году, второй «Себябоязнь» в январе 2016 года. Нетипичная для агрессивной страны группа, говорит на своем языке и мало понимаема массами. Но после каждого из альбомов им наверно становится немного легче, потому что как себя не бойся, от себя не убежишь. Можно лишь к себе вернуться. Хотя бы попытаться это сделать. Что они и претворяют в жизнь. Я поговорил с идейными вдохновителями Внутреннего Сгорания Антоном Сыркиным и Тимуром Каримовым о новом альбоме, внутреннем огне и изношенном понятии надежды.

Что для вас Себябоязнь?  Насколько вообще это больно - самого себя бояться?

«Себябоязнь » слово хорошое. Оно, как бы, неправильное, в русском языке такого нет. И ёмкое в тоже время, для названия альбома нам оно показалось самым подходящим. А больно это или нет, мы вряд ли ответим. Это не совсем про нас. Хотя и про нас тоже. В общем, темная история. И скорее всего с продолжением.

Между первым альбомом Решето и вторым релизом перерыв в четыре года, чем вы его заполняли?

Как ни печально, но ничем особо и не занимались. Менялся состав музыкантов, мучительно рожали новые песни, лечили печень, ездили в редкие и недалекие гастрольные поездки, копили деньги на запись материала, давали концерты в родном Петербурге, редкие и малопосещаемые публикой, репетировали само собой. Несмотря на неплохую критику прошлого альбома, известности он нам не принёс, как о нас никто не знал, так никто и не знает. А вот хорошо это для нас или плохо мы пока так и не решили. С одной стороны полупустые залы малюсеньких клубов достают своей тоскливой безнадежностью, с другой же — перспектива стать частью так называемого шоу — бизнеса доморощенного, тоску вызывает не меньшую. Вот так мы где- то между этих двух сторон и зависли. Возможно, это и есть та самая, пресловутая себябоязнь.

Себябоязнь — альбом о смерти,  страхе, отчаянии, и это очевидно.  Это все от ваших внутренних личных рефлексий или накала ужаса происходящего вокруг?

Тут все проще. Надо было переварить все происходящее, как внутри, так и вокруг нас, вот мы и переварили, и родился такой альбом. Нам не кажется, что он совсем уж только о смерти и отчаянии, хотя и это там тоже конечно есть. Сейчас это уже не основное, пройденный этап. Живём дальше.

Каким образом на альбоме выбирались песни и их количество песен? Их явно было больше, что осталось за кадром?

Действительно, было огромное количество материала помимо этих двенадцати песен, наброски, психоделические импровизации сорокаминутные, фри-джазовые композиции и прочее подобное. Но они нам показались совсем про другое, не про Внутреннее Сгорание. А вот это про то самое. Чисто интуитивно выбирали.

В музыкальном контексте, работа звучит многогранно и красочно. Долго ли для общего полотна подбиралась палитра психоделических звуков?

Да не долго, спонтанно опять же. Записывали довольно быстро, за пару недель, на домашней студии у Олега, за городом. Кроме барабанов, их писали в Ленинградском Доме Музыки. Так вот, и общее состояние сознаний наших, и музыка, как бы сами породили этот звук. Плюс Олег конечно постарался. Часть записей делали буквально на полях, с помощью киношного звукозаписывающего оборудования. Например, голоса для нескольких песен записали ночью на местном деревенском кладбище. Все партии саксофона писали в каком-то бетонном заброшенном промышленном помещении, стоящим среди полей, ну и тому подобное. То есть на альбоме очень много белого шума, может это даёт такой эффект, психоделический, как ты говоришь.

Насколько вас еще хватит гореть внутри, ведь ясно, что метафизика выпущенного альбома очень тяжелая для прохождения через источники ее порождения?

Нам сие неведомо. Пока горится, будем гореть. Хотя всякое бывает, конечно. Я вот (Антон) например, сразу почти после того, как альбом был сведён, загремел в больницу на три недели. Вероятно, все это взаимосвязано).

Вы хотите приехать с концертами в Украину, ведь  вы одни из немногих, кто может адекватно представить сейчас недружественную нам геополитически страну? Ведь, по сути, вы тотально убиваете своим творчеством стереотип российского говнорока, и делаете музыкальное пространство.

Спасибо на добром слове, конечно. Но мы думаем, что ничего мы, таким образом, не убьём и не истребим. В лучшем случае в себе, если получится. Для этого, по большому счёту и занимаемся тем, чем занимаемся. Этакое самолечение, прививка самим себе от всей этой глобальной эпидемии никчемной пустоты. В Украину с удовольствием приедем, как только возникнут предложения, и кто-то возьмётся такое мероприятие организовать.

Насколько вас заботит так называемый пиар альбома и отзывы о нем?

Отзывы уже не так сильно заботят. Когда записали «Решето» и какие-то отзыва стали появляться, то мы очень бурно реагировали. Дико радовались комплиментам, как дети, люто обижались на критику, даже конструктивную. А вот сейчас как- то и все равно. А может, и лукавим, пока отзывов никаких не слышали, поглядим, как будет.

Самопиаром мы заниматься не умеем, как выяснилось, да и не хотим. Тех, кто может это профессионально для нас делать, тоже пока не нашлось. Известности хотим, что бы людей на концертах больше было. Ну, мы уже выше про это рассказали.

Баранов делал два ваших альбома, почему именно он?

Олег Баранов сделал все наши записи, два альбома и ещё первый EP. Изначально так почти случайно вышло, Олег тогда пробовал себя в роли звукорежиссёра и мы к нему обратились. Так началось наше пятилетнее сотрудничество и дружба. Так что, когда сочиняли и думали записывать «Себябоязнь», вопрос  «Кто будет писать и сводить?» и не стоял. Конечно Олег, кто же ещё! Олег вновь принял полное и активнейшее участие в создании и записи этих песен. Много привнёс и создал, со всем, свойственным ему перфекционизмом и со всей душой, иногда даже с большим рвением и азартом, чем мы сами. Сводил так и вовсе в одиночку, заперевшись отшельником в своей студии. В итоге настолько  на нас разозлился, что теперь знать нас не хочет. Считает, что мы раздолбаи, и он по-своему прав. Мы по-прежнему считаем, что наша встреча с Олегом и его работа с нашим звуком это огромная удача для нас и подарок нам от Вселенной. Олег Баранов большой и самобытный художник звука, может быть единственный в своём роде, в этих широтах, по крайней мере. Олег! Мы тебя любим!

В вашем альбоме мало надежды, нужна ли она вам сейчас вообще?

Много или мало надежды в нашем альбоме, решать слушателям конечно. Мы не даем надежду, не ставим такой задачи, пусть этим занимаются политики и прочие религиозные деятели. Трезвому человеку надежда не нужна, а нужна достоверная информация и мужество принимать решения исходя из фактов, а не иллюзий и надежд. Впрочем, и на истину мы не претендуем. «Себябоязнь» — это попытка искусства, пусть и популярного. Это попытка создать художественное произведение. А интерпретации, пусть этим критики и слушатели занимаются

Беседовал: А.Пролетарский. Фото: архив группы.