Дочки-матери.
Что можно нового сегодня добыть в музыкальном пространстве? А сели не сегодня, а пятьдесят лет назад? Одержимый и посвященный ответит лаконично и правильно – лишь ничего лишнего. Только себя. Доделать или раскроить. Череда стилистических слоев смазала время в один абстрактный холст, где точка слилась с линией, а плоскость звуковых вибраций покрыла всю территорию влияния и поражения.
Что мы знаем о лондонцах Daughter? Существуют с 2010 года, выпустили два студийных альбома, сыграли на массе фестивалей разного уровня сложности и репутационной выдержки. И не больше, так ведь? Меж тем, так все намного глубже зарыто в основание базиса, которое сегодня показывает эту надстройку. Второй альбом вышел в январе этого года и носит название Not to Disappear.
Elena Tonra выступала сольно, с гитарой, в форме авторской песни с легковесными интонациями с 2009 года, потом к ней присоединились гитарист Igor Haefeli & барабанщик Remi Aguilella. Ее сольное хронологическое становление, как творческой боевой единицы можно отследить в режиме реального времени на ее странице в Фейсбук, которая не обнавляется уже больше пяти лет, с того момента как все стало закручиваться вокруг оси одного органичного трио.
Говорить о стиле в данном случае непригодно, потому что воздух пространства диктует им инструменты донесения того замысла, что они закладывают. Одиночество рефлексии и экзистенциальные кувырки, отпечатки на асфальте времени от ботинок нигилизма и шлепанцев постмодернизма. Новая искренность обстоятельств, помноженная на рефлексию убегающего прочь времени.
На выступлении этой формации, которое удалось увидеть в завершении варшавского фестиваля Orange, все меланхолично бьется в пульсе динамики настоящего времени, уходящего в воронку мимолетности бытийных виражей.
Эта формация существует на молекулярном уровне сознания, где декорации бытовой материалистической хламиды находятся далеко за рамками рейтингов, аспектов и референдумов. Они органичны, как вздох на рассвете. В ночь с 3 на 4 июня, в Варшаве, в заключении фестиваля Orange им внимал и внимательно слушал заполненный шатер тех людей, которые открылись на час выступления навстречу потоку неподдельного созидания. А может и не открылись, а они таковыми и есть, как знать. Главное, что проводник их был перед ними, на сцене, в пяти-десяти метрах.
Это глубоко интимное и индивидуальное пространство, которое активизирует рецепторы восприятия музыкальных вибраций на уровне подсознания, где мечты, сны и жизненный ситуации ненавистны к одиночеству, а вместе с кем-то они не выдерживают степени давления и задыхаются от кислородной недостаточности.
В принципе, они ничего не делают на сцене из рада вон выходящего, просто проживают эпизод жизненного пространства, слепок ситуативного почерка, который в будущем станет сюжетом эссе, рассказанного в итоге потерь всего вторичного и неважного. Тут слова и звуки о главном, те, которые ждет мать от дочери и те, которые говорит дочь, когда думает уйти, чтобы когда-то вернуться. А они все это выносят в плоскость воздуха, где молчание – вынужденная мера общения, а слова – оружие в руках ищущего и идущего.
Текст, видео: А.Пролетарский.
Фото: Sean Edgar.