Он просто переходил дорогу по зебре, около синагоги, его чуть не сбили, но при этом водитель автомобильной хламиды яростно изрыгал оголтелую брань на законопослушного пешехода.

Он стоял на коленях с ксероксом документов на больного ребенка. Здоровый, опрятно одетый, напротив магазина техники, вблизи отхожего рынка продуктов. Я посмотрел в его глаза, в них  кишит страх, из них сочится полумрак отсыревшего ноября.

Около забытого экономическими механизмами продовольственного магазина лежит существо. Недвижимо, рядом проходит старуха, в ее руках пакет Pull & Bear, она тащится с Привоза, ее взгляд притупляется на теле, но указывает проходить мимо.

Фигура в камуфляжной темнозеленой  куртке упорно и необратимо бессознательно ссыт на мусорный контейнер, держась своими щупальцами за его борт. Мимо проезжают легковые машины, не обращая своего габаритного внимания на испражнения заблудившейся сущности.

Он стоит у магазина с надписью «Трусы, бюстгальтеры» и громко кричит о ценовых характеристиках реализуемого товара.

Окна и двери помещения заклеены оранжевой клейкой лентой, за ними игровой зал, как пристанище всех тех, кого притупило время экономических лишений и кризисного рыночного гниения. На пороге, он и она, он в убогих черных штанах и такой же белой рубашке, к нее такая же цветовая гамма, но вместо брюк весьма короткая юбка. С упором на то, что лишающийся последних финансовых средств должен при этом еще слегка возбуждать и без того липкое от желания сознание. Оба высыпают мусор из урны, делая вид, что их волнует чистота и стерильность предварительных ласк их откровенно жестокой ебли всех отчаявшихся и разуверившихся.

Ебла города греха.

Они стоят вокруг пластиковых столов рядом с местом, где продают азиатский фаст-фуд, поглощая публично и коллективно все то, что к здоровому питанию имеет такое же отношение, как реализуемая повсеместно кока-кола к родниковой воде.

Трое идут через дорогу, все в состоянии алкогольного разложения. Идут прямо по проезжей части, навстречу машинам. Один откалывается от коллектива и идет к магазину кондитерских изделий. У одного из них в руках пака подгузников и унылый напиток revo. Полный боекомплект потребительского пира с уклоном на гниение.

Город полон генетического мусора, перемолотого микроба среднего рода, который размножается в перекрашенных блядях и зловонных гопниках, испражняющихся кровоточивой экзистенцией на виду у тебя и меня. Ты молча идешь мимо, уносишь с собой этот сюжет разорванной реальности. Обыватель проползает рядом, загнанный, одичалый и отупевший от неуемного желания удовлетворения нахлынувшего инстинкта, который больно бьет по и без того гниющей плоти и стертой душенке, давно проданной коллективно на вес.

 Ты ищешь человеческое среди леса, закатанного под плиткой у грязного черного моря, а  ебла города греха так и смотрят в никуда с утра до вечера, взращивая поколение за поколением, ежедневно бессознательно теребя безвременье  за вялый клитор, который достался им в наследство от городишки, похороненном в отрыжке прошлой летописи еврейской эмиграции  и настоящем ужасе безродного стада, который его перенаселяет.

Текст, фото: Пролетарский. А.