Когда-то давно русский писатель Владимир Георгиевич Сорокин изрёк замечательную фразу о том, что бумага многое стерпит в контексте написания литературных произведений и шокировать уже вряд ли чем-то можно. Так и холсты выдерживают многое. На полотнах отражается реальность и иллюзия, потоки экзистенциальных смыслов и преломление зрительных образов. Проходившая не так давно в киевской галерее «Карась» выставка Влады Ралко «Внутри», не дает усомниться в увиденном ни на секунду, так реально всё представленное сидит в нас самих. Изнутри нас живет мир с пауками и бабочками, которые, гоняя по сосудам и капиллярам беговые марафоны, побеждают и проигрывают, умирают и возрождаются. Неизменный поиск смысла, разбеги и падения, месиво из нечленораздельной речи и одухотворенных эмоций — все это выступает у Ралко теми инструментами, которые оживают на полотнах образами потоков, низвергаемых изнутри, из самой сути человеческих воплощений. Её картины порой страшны своей энергетикой, которая обнажает человека, смотрящего на них, до самых костей, выуживая на поверхность страхи и сомнительные мысли, которые скребутся по углам и не дают вечного покоя или временного успокоения. Перед её женщинами хочется остановиться и взглянуть в их лица и нырнуть в глазницы, ощутить их страдание рецепторами мозга, подогреваемого нелепостью содеянных персонажами действий.

В присутствии ее персонажей хочется молчать и лишь наблюдать за приступами открывающегося перед нами удушливого конфликта форм и спазмами содержательного сознания. Еще ее персонажи очень одиноки, что даже их окружение отражено не антуражем каким-то, а фоном. Они как бы разрубленные и исковерканные, вырванные из контекста времени, не следящие за сменой эпох. Они – суть единства противоречий и узники, терзаемые ужасом скрытой агрессии. Может быть, это мамлеевские персонажи, женщины-шатуны, может быть разрубленная Каренина, а может и женщины гоголевских селений. Как знать? Жан-поль Сартр говорил, что «ад это другие». Ралко показывает на своих полотнах этих других из самого эпицентра ада, убиваемых и ревущих, но так одинаковых в одном – в желании обретения той толики смысла жизненого существования, которая открывается порой через человеческое страдание.

 

Текст: А. Пролетарский.

Фото: А. Пролетарский.