Он начинал как актер в художественном кино, но пришел в итоге к документальному. Это была естественная потребность, и никаких «но» тут быть не могло. Он не мыслит себя богом перед камерой,  а просто наблюдает и фиксирует своих героев, задавая вопросы, отвечая на часть из них и оставляя надежду. В его случае, документальное кино – это ручная работа, которая дает воздух осознания и оценивается лишь по градации честности к себе и героям. Никаких оценок и рекомендаций, лишь наблюдения и естественные выводы, но только вместе с героями. Не так давно на документальном смотре «АртДокФест» был показан его второй документальный фильм «Алехин», про Женю Алехина, литератора и участника группы «Макулатура». Фильм в результате ничего не получил, но наделал много шума. Об этом и многом другом мы и поговорили с актером и режиссером Дмитрием Кубасовым.

ART: Привет! Состоялась премьера твоего фильма «Алёхин» на последнем АртДокФесте. Ты сам удовлетворен работой над ним, результатом и тем, как его приняли?

Кубасов: «Алехин» это второй мой фильм, после «Тани 5-ой». Я часто слышал мнение, что второй фильм гораздо сложнее снимать, чем первый. И мой опыт в принципе это подтвердил. «Таня-5-ая» я снял за две недели и месяц монтировал. «Алёхина» я снимал полгода и полтора года монтировал. Это действительно оказалось в сто раз сложнее. Я очень рад, что его доделал и что премьера состоялась на АртДокФесте. Также приятно было услышать слова Виктории Белопольской — программного директора АртДокФеста, которая сказала, что «Алехин» по ее мнению один из важнейших фильмов снятых за последние пять лет в документальном кино.
После показа ко мне подходили зрители, говорили много хороших слов. Многие теперь пишут мне в facebook, кто-то стал слушать группу Макулатура, читать прозу Алехина. Многим фильм категорически не понравился. Один из мэтров документального русского кино был возмущен, что этот фильм попал в конкурсную программу АртДокФеста. Фильм «Алехин», по его мнению, разрушает русскую культуру.

ART: Повествование в картине ведется с позиции стороннего наблюдателя, а как ты сам планировал эту линию в момент начала работы? Насколько важно было оказываться «невидимым» в процессе съемки? Рефлексии и переживания главных героев как-то меняли твое отношение к жизненным ценностям и ситуациям, которые происходили с тобой?

Кубасов: Это был осознанный выбор. Все свои фильмы я снимаю с этой позиции, так как такое повествование мне ближе. Только в таком способе съемки можно рассмотреть жизнь героев в чистом виде. Меня бесят документальные фильмы, снятые режиссерами «с большой буквы». Эти режиссеры смотрят на своих героев, на их жизнь, с позиции бога или точнее наделяя себя функциями бога, то есть они дают им оценку, они рассматривают их с точки зрения морали: добра и зла, святости и кощунства и т.д. Это допустимо в игровом кино, где мы имеем дело с персонажами которых исполняют актеры или не актеры. В игровом кино присутствует некая условность. В документальном же кино, когда мы имеем дело с живыми, реальными людьми как-то странно давать им оценку. Для этого есть специальные госучреждения: суды, школы, следственные комитеты, институты по правам человека. Режиссер не вправе оценивать своих героев с этих позиций. Я не уверен, что он (режиссер) больше знает про эту жизнь, чем его герои. Позиция режиссера-наблюдателя единственно возможная.
На меня скорей повлиял их образ жизни. На какое-то время я ударился в веганство, потому что Женя Алехин вегетарианец. Стал читать современную русскую прозу. Стал проще относиться к своей собственной жизни. Благодаря им я стал более свободным.

ART: Женя Алёхин это реальный персонаж и участник группы «Макулатура», но чем именно он тебя привлек, что стало точкой отсчета твоей симпатии к нему, как персонажу?

Кубасов: После своего первого фильма «Таня 5-ая» я поставил себе задачу разрушить стереотип, что в Москве сложно снять полноценный документальный фильм. В Москве люди закрытые, мало кто способен подпустить камеру в свою жизнь. Поэтому многие режиссеры уезжают далеко от Москвы, в провинцию, в поисках полноценной жизни. Мне хотелось сделать кино о своих ровесниках. Что бы в кадре были молодые люди между которыми есть сильные чувства. С этой идеей я прожил месяцев восемь, никак не мог найти подходящих героев, пока случайно не встретил Женю и Оксану. Это случилось на Финском заливе на съемках фильма «Холодно» Дуни Александровой. В этом фильме я играл главную роль, а Женя по сценарию был моим другом. Женя был с Оксаной. И тут я понял, что это то, что мне нужно. Это герои моего фильма. Только потом я узнал, что Алёхин это писатель и участник группы «Макулатура». Это просто были обстоятельства его жизни, которые были для меня не главными. Главное было всё же их отношения с Оксаной. Спустя какое-то время мы встретились и я сказал, что хочу снять о нем фильм. Женя был не против. И мы начали работать.

ART: Твое личное отношение к абстрактному хип-хопу, как субкультуре, и почему в этой связи не возникало желание что-нибудь снять про Мишу Феничева, как одного из законодателей этого стиля в России, неоднозначного человека и поэта свого жестокого времени?

Кубасов: Я никогда не слушал русский хип-хоп. Про Мишу Феничева ничего не знаю. Знакомство с хип-хопом у меня произошло благодаря Алёхину.

ART: Насколько реакционной поэтичной тебе казалась жизнь Жени, в момент съемки фильма и фиксации его настроений и реакции? Когда-то Генри Роллинз назвал себя не человеком, а реакцией на жизнь. Не считаешь ли ты, что Алёхин – тоже в некоторой степени реакция на жизнь, может быть в какой-то мере саморазрушающая?

Кубасов: Мне он очень симпатичен, в нем я узнаю себя. Мне сложно в отрыве от кино анализировать его жизнь, потому что его жизнь стала материалом для фильма. Эта жизнь мне интересна. Мне интересно за ним следить, наблюдать.
Можно сказать, что мы, реакция на жизнь. В нашей жизни что-то происходит и мы реагируем. И эта реакция откладывает сильный отпечаток на всю нашу жизнь. Женя художник. Он сильно восприимчив ко многим реакциям, иначе бы он не был писателем.

ART: Расскажи, на что снимал «Алёхина» и почему хронометраж фильма не такой большой, всего лишь сорок пять минут? Не хотелось ли показать продолжение этой истории, затянуть и быть может как-то расставить акценты, а не делать открытый финал?

Кубасов: Снимал на Sony HDR-XR520. 45 минут это хронометраж, который получился. Он не мог быть больше и не мог быть меньше. Фильм сам подсказал, сколько ему быть.
Задача заключалась в том, чтобы фильм держал внимание зрителя от начала и до конца. В документальном кино все финалы, по существу, открытые. Есть только одно исключение, если герой умирает, тогда это полноценный финал.

ART: В пресс-релизе фильма говорится о том, что Алёхин ждет выхода своей книги. Он дождался его или нет? Ведь тут выходит так, что за своей естественной природной внутренней ежедневной потребностью и целью – выговориться, Женя вышел на иной виток – написание и выход книги. На твой взгляд, надо ли было ему это делать и есть ли смысл в этом, в его случае?

Кубасов: Книга вышла и издательстве «ЭКСМО» называется «3-яя штанина». Суть в том, что документальное кино нужно не только режиссеру, но и герою. Это взаимная потребность в друг друге.
О том, что «ЭКСМО» будет издавать его книгу было известно еще до съемок.

ART: Вместе с Женей Алёхиным вы снялись в фильме Авдотьи Александровой «Холодно». Это был ваш первый опыт совместной съемки? Расскажи, что это был за опыт, о чем фильм и когда его ждать?

Кубасов: «Холодно» во многом экспериментальный фильм. Сценария как такового не было. Мне очень интересно что в итоге получится. Это дебют Дуни Александровой. Фильм снимался в общей сложности два с половиной года. Сейчас съемки завершены. Идет монтаж. Когда выйдет не знаю.

ART: «Зима, Уходи!» сыграла в твоей жизни немаловажную роль, расскажи про этот опыт и как ты сам оцениваешь ваш общий результат?

Кубасов: Предложение снимать «Зиму» поступило в тот период, когда я уже монтировал «Алехина». Это было очень интересно, и я решил ввязаться в этот проект, и на время бросить работу над «Алехиным». Решающим стало то, что главный редактор «Новой Газеты» Дмитрий Муратов, именно он стал родоначальником этой идеи (сделать фильм о людях, которые вдруг стали выходить на митинги), предоставил полную свободу, что хотите то и снимайте. Он сдержал обещание, и никакой цензуры с его стороны не было. Мы быстро набрали команду и стали снимать. Вся работа над «Зимой» несла стихийный характер. События развивались настолько быстро, что особо думать времени не было, успевай только снимать. Весь отснятый материал составил около тысячи часов. Так как мне предстояло монтировать, то  я понял, что один просто не успею, «Новая Газета» хотела, чтобы фильм был готов до инаугурации Путина, на монтаж оставалось чуть больше месяца. И тогда я попросил ребят помогать. Из моей квартиры мы соорудили нечто вроде киностудии, где запустили процесс круглосуточной работы. Спальных мест было всего три, а оставалось, к примеру, 5 или 6 человек. Работали в две смены, ночью трое спят, двое работают, а днем наоборот. В итоге фильм был готов в срок.

ART: Ты закончил Щукинское и ШДКиДТ. Ты и актер, и режиссер-документалист, но сам ты себя кем сегодня больше ощущаешь? Хочется всё также входить в кадр или наоборот, управлять этим самым кадром со стороны?

Кубасов: Есть разные этапы. Был период, когда я был только актёром. Мне нравилось играть на сцене, потом понравилось играть в кино. Потом возник французский режиссер Филип Грандрие, который взял меня на главную роль в свой фильм «Озеро». Он полноценный автор: сценарист, оператор и режиссер своих фильмов. Меня это восхитило. Так же меня восхитил результат нашей совместной работы. Фильм в итоге был показан на Венецианском фестивале в конкурсе «Горизонты». Затем возник Отар Иоселиани, у которого я был в гостях в Париже. Мы долго говорили, пили водку, не закусывая, и он серьезно сказал: «Иди в режиссуру, благородней будет». Прошло полтора года, и я пошел в киношколу к Марине Разбежкиной. Она открыла для меня совсем другой мир, который захватил меня. Мир живых людей, реальных историй.
Меня всегда смущала «ущербность» актера. Что я имею в виду? Чтобы актеру сыграть, для этого нужен человек, который напишет роль, нужен человек который захочет снять фильм, а актер уже получает готовый материал, и на его основе исполнят роль. Если всё сойдется, я с удовольствием поснимаюсь в кино.

ART: Документальное кино в одночасье, в тоталитарной России, стало провокационно и опасно, как считают в некоторых структурах. Примером может служить проект Пивоварова/Костомарова/Расторгуева «Срок», который оказался под прицелом некоторых органов. Как ты думаешь, почему так происходит, и есть ли будущее у протестного движения в России, как такового, и фиксации и отражения его в документалистике, в частности?

Кубасов: Я не знаю подробностей, связанных с обыском в квартире Костомарова, но там всё не так однозначно. Это был прецедент, обыск в квартире режиссера, вызов его в следственный комитет, допросы. Они, надеюсь, сами поняли, что перегнули.
С января «Срок» снова будет выходить, работа над ним не прекращается. Я снимал для «Срока» осенью и буду продолжать.
Вообще мне дико нравится время, в котором мы живем здесь в России. И я оптимистично настроен. Чем сильнее они закручивают гайки, тем быстрее я закипаю. Мы будем снимать то, чего хотим. Этот процесс они уже не остановят.

ART: Что ты сам, как зритель, читатель и слушатель, смотрел, слушал и читал в последнее время?

Кубасов: Читаю Ульбека «Возможность острова» – отличная книжка.  Смотрел «ЖИТЬ», «Я БУДУ РЯДОМ», «МАРШ, МАРШ ЛЕВОЙ», «КОНВОЙ»,  слушаю всё подряд. Последнее время Radiohead «Іn rainbows».

ART: В конце «Алёхина» ты оставил главным героям надежду. Как ты сам, как автор, пояснишь, на что?

Кубасов: Это можно назвать надеждой, а можно не называть. Для меня это скорей всего вопросы. И каждый сам для себя, надеюсь, на них ответит.

Беседовал: А.Пролетарский.

Фото:  из архива Дмитрия Кубасова.