Время эклектики поглощает уползающие хвосты постмодернизма.  Это отрезок истории, когда слова стоят свеч зажигании механизмов я и энергетических потоков живых существ. Музыка, как реакция на жизнь, по сути формообразующая и действенная субстанция, потому что за ней идут, а она ведет. А поэт говорит символами и знаками, ударениями и акцентами. Футуризм настоящего состоит в том, чтобы будущее лепить из обломков прошлых свершений. Новое творение формации Вагоновожатые под названием Хундертвассер Хунта  как раз о стыке архитектуры и военного искусства. Это рассуждения над бренностью липкого закостенелого социума с его планктоном и номенклатурой с одной стороны и дикостью животной агрессии с другой.  Это тот ров, который возник между естественной единой и неделимой страной и искусственными народными республиками гниения и распада. Это кол в линию разграничения, несгибаемый стержень вектора движения по линии фронта между войной и миром. Это попытка осознания террора через прищур патриота, который все еще в состоянии понять иноверца.  Сепаратизм конфедеративного болота до предела исчерпывается и на его место приходит скелет со дна мелкой и мутной речки, которую все кому ни лень переходят вброд.  Но берега разнятся природой, хотя она тут совсем не виновата. Причиной всему все тот же человеческий фактор, который  делает свою грязную работу в омертвевшем городе с минометными гнездами и воронками от  снарядов.  Между миром и войной пропасть, как и между художественным вымыслом и документальной хроникой.

Вагоновожатые — Хундертвассер Хунта

Эта песня – это совмещение живого и мертвого материалов, сознательного и бессознательного выбора, партера и галерки, политиков и художников с наемниками и мародерами. Инструментарий алгоритмов  разрушения не испытывает приступов гуманности. Заложники и жертвы порой не доживают до гаагского трибунала своих мучителей и палачей. Но момент страха фиксирует художник, что и показано здесь. Это именно запротоколированный эскиз преодоление  страха, точка кипения, за гранью которой субститутный и лживый гуманитарный конвой сменяется освобождением от восстания ватников. Слепаков, Панюта и Иващенко сделали знаковую композицию, где базис и надстройка повествования слажены в одну ткань сюжета, в котором итог предельно ясен.

Текст: А. Пролетарский.