Правила поведения диктуются обстоятельствами, модель поведения вырабатывается с течением времени. Жизнь не кино, кино не жизнь, одно не проецируется на другое. Но как быть, если история вносит свои коррективы и обстоятельства порой выходят за рамки праздного ироничного прищура.  С Россией у нас нет теперь одной истории на двоих, да и не было никогда.  Фильм про снайпершу Люду Павличенко  интересен лишь личностью главной героини и актерской игрой  Юли Пересильд и Жени Цыганова.  Страдание, переданное на экране, хочется разделить поровну на всех предков, но страдание соотечественников перевешивает. Может быть, это неправильный зрительный ракурс, но его не изменяют даже 309 убитых фашистов.  Историческая справка посредством восстановления исторической справедливости не может быть воплощена как самоцель. Она обязательно несет посыл, и какой-никакой замысел. Вот и у Мокрицкого  был замысел восстановления мостика между двумя странами, на стороне одной борьба за свободу, на стороне другой – распространение опухоли несвободы.  Ну ладно, не буду заключать и итожить по поводу настоящего, обращаясь в экранную картинку прошлого, заключу, что фильм действительно неплохой и не безнадежен. Да, порой массовка актеров совсем штампованная и спецеффекты батальных сцен перегружают трагичность момента, отвлекая в сторону только техничности, но послевкусие остается даже от масштаба локальной трагедии. В  тему оказался Вакарчук, не в тему певица Гагарина и композитор Меладзе. Потому что от них разит пошлостью. Нож в печень, Цой вечен. Лучше бы ее спела Земфира, благо ей и кавер делать не надо, песня уже есть. Кукушка отсчитывает года до конца. В тот момент пока Люда ищет любовь, а находя, вынужденно хоронит и идет дальше. Севастополь как символ, который лично мне сегодня смотреть и осознавать неприятно. Мы снова его сдали, у нас его отобрали те самые «освободители». Большего говорить не хочется. Да, можно считать это личной обидой, как и многих других моих соотечественников и я тут не оригинален,  но быть может, когда-то снимут что-то адекватное про настоящее, ну  и 16 марта 2014 года не будет считаться битвой за Севастополь.  Опять отступление в сторону.  Как-то очень скользкая тема и локации, чтобы не проецировать это все на сегодня. Мокрицкий когда-то был оператором у Серебренникова в «Изображая жертву», вот и я не буду ее сейчас изображать, а просто отмечу то, что фильм оказался не прорывом и не надеждой, а просто открыткой, фактом и точечным абзацем, порой приукрашенным, а порой в упор с кишками и оторванными руками. Как в жизни, где в одном конце улыбка, а в ином слезы. В кадре немного антифашистского кантри и американского флага, речей жены Рузвельта и моды в отрыве от совкового казенного фасона, но все равно как-то природнее, нежели убогость и животность НКВД и прочего зловонного сталинизма. Перед показом я наблюдал скоропостижный фуршет в фойе, многим пришедшим в момент поглощения доступных угощений было явно не до войны и не до мира, им важнее было куда более доступные и не обременяющие мысли и сознание вещи. Коллективное бессознательное слепо и глухо, оно вязко и крепко сплачивает и объединяет около чего-то такого доступного и понятного. А что до страдания и нерва. То пусть про других. Главное не со мной, правда, же?

Незламна

Сломленные

А кино это быть может что-то пытается сказать, где-то не договаривает, где-то переговаривает, где-то в самую точку, где-то совсем по краям. Если щемит и подкатывает, значит,  удалось, решать каждому в отдельности. И в том числе оно именно про ощущение родины, без упора на силу разложившегося коммунизма и акценты агрессивного захвата. Но зерна от плевел надо отделять каждому в отдельности, расширяя тем самым собственное пространство борьбы и постижения, которые с каждым новым  разом все прозрачнее.

Текст, фото: А. Пролетарский.