Соединив звук и изображение можно получить пространство поглощения вовнутрь, где уже нельзя молчать или не смотреть. Там лишь вибрируешь в такт и уносишься мыслями за пределы коллективного восприятия. А наяву видишь  скованный воздух и молчание в виде фидбек. Все это пространное введение говорит о том, что проводить сегодня фестивали немого кино непопулярно и конечно нерентабельно. Но в седьмой раз в Одессе проведен фестиваль «Німі Ночі», который Иван Козленко когда-то в 2010 году инициировал и воплотил в жизнь. 

В 2007 году фестиваль, несмотря не неминуемость безвременья,  проходил три дня.  С 8 по 10 июля, на прежней локации причала Морского вокзала Одессы, среди некоторого, порой не совсем многочисленного, стечения страждущих фанатов звука и изображения. Нововведения аккредитации весьма забавляют и радуют, ведь промысел местной журналистики не знает границ гниения и не терпит обуздания ни вширь, ни вглубь.

Три дня, первый из которых был отдан одесским представителям, людям молодым и приглянувшимся устроителям. Они упорством обуздали возложенное на них обязательство в виде озвучивания украинского Тараса Трясило 1926 года и немецкого Черного Хода 1921 года, но я не лицезрел это в силу обстоятельств, не относящихся к фестивалю.

Седьмой

Второй и третий дни сместились по выступлениям в силу погодных условий, но в общем контексте представления дали всем заявленным в программе прозвучать и отразить свое видение на проблематику соития визуального ряда прошлого и звуков настоящего.

Двое мексиканцев, которые носят название La Escalera  в  монотонном  ключе,  скоропостижно доигрывая под дождем и порывистым ветром, отразили ткань шведско-британского фильма о любовном треугольнике — Коттедж в Дартмуре, снятого в 1929 году. Музыкальное обрамление гитарного  саунда вкупе с перкуссией и клавишным фоном создало впечатление отсутствующего мелодического нерва, но присутствия длинного саундтрека о встрече прошлого и настоящего. Причем не всегда сходного по качеству и восприятию времени. Второе выступление второго дня в силу погоды перенеслось органично на третий день и тем самым выиграло по фидбеку и уместности.

Третий день начали киевляне Supremus, озвучившие полтора часа американского фильма Ветер, выпущенного в 1928 году. Квартет под управлением гитариста Дмитрия Радзецкого упорно сплавляет в одно изделие академизм и авангард, выдавая в итоге не столько продукт, сколько выдох звуковых вибраций, кишащий стилистическими наслоениями и рвущийся в порыве движения за пределы границ условного замысла.

Коллектив Антона Байбакова взялся за Небувалий похід  Михаила Кауфмана, который вышел в 1931 году.  Клавиши, контрабас и ударные сделали свое маленькое, но значимое дело. Концентрация терпкой фатальности и мелодической пресыщенности на квадратный сантиметр кадра зашкаливала. Пиковые моменты доводили тот вывод, что люди взялись за подъемное, без выхода за пределы притянутого. Барабаны Андрея Надольского были тем стержнем, которые держали и приковывали к процессу.

Венчала фестиваль китайская лента Богиня 1934 года, которую осмыслил аккордеонист из Беларуси Егор Забелов. Тут можно в принципе без слов, нерв звука и стержень донесения замысла  не смещены и не стерты, они просто резонируют и настырно проникают в слушателя.

Фестиваль, который прошел в седьмой раз, не отличался динамикой и эклектикой подачи, он, как и прежде, говорит о важном от первого лица. Лица автора, который говорит и озвучивает. А пришедшие  лишь наблюдали за химией рождения чего-то большего. Того, что не отнять и не прибавить.

Текст, фото, видео: А.Пролетарский.